Хирургия инвазивного рака шейки матки

• Оводенко Дмитрий Леонидович
• Хабас Григорий Николаевич
• Макарова Анна Семеновна
• Серегин Александр Александрович
• Голицына Юлия Сергеевна
• Ашрафян Лев Андреевич

Резюме

Цель обзора - провести анализ современных литературных данных об особенностях радикальных операций, выполненных с использованием открытого доступа и лапароскопии, у больных раком шейки матки (РШМ) различных стадий.

Материал и методы. В обзор включены данные зарубежных и отечественных статей, найденные в базах eLibrary.ru и PubMed по данной теме.

Результаты. Описаны применяющиеся при инвазивном РШМ операции, представлены их классификации по уровню параметрэктомии, а также лимфодиссекции. Проанализированы особенности лапаро-томных, а также лапароскопических операций у пациенток местнораспространенным РШМ после неоадъювантной химиотерапии.

Заключение. При ранних стадиях РШМ хорошие онкологические результаты хирургических вмешательств могут быть достигнуты с применением как лапаротомного, так и лапароскопического доступа. У больных местнораспространенным РШМ после неоадъювантной химиотерапии применение эндовидеохирургической техники позволяет достичь достаточного уровня радикальности операций с сохранением преимуществ малоинвазивного доступа.

Ключевые слова:рак шейки матки, операция Вертгейма, лапароскопия

Рак шейки матки (РШМ) занимет 6-е место в структуре онкологической заболеваемости женщин, являясь важной проблемой здравоохранения практически во всех странах. Новообразования данной локализации относятся к визуально определяемым опухолям, более чем у половины пациенток отсутствуют какие-либо симптомы заболевания. Несмотря на внедрение цитологического скрининга, всего 60% впервые выявленных больных оказываются с I и II стадиями, примерно в 40% определяются III и IV стадии опухолевого процесса [1, 2].

Диагноз РШМ должен быть установлен с использованием комплекса клинических и морфологических методов исследования - осмотра, кольпоскопии, цитологического исследования мазков, гистологического исследования биоптата шейки матки и соскоба цервикального канала.

Стадию заболевания устанавливают до начала специального лечения с использованием клинических критериев распространенности опухолевого процесса. Основную роль при этом играют данные физикального обследования пациентки, в то время как ультразвуковые исследования, магнитно-резонансная, компьютерная и позитронно-эмиссионная томография и лапароскопия не влияют на установленную стадию заболевания, хотя и могут представить ценную диагностическую информацию для планирования лечения. Патогистологические данные о распространенности опухолевого процесса, полученные при морфологическом исследовании операционного материала, отмечаются отдельно с использованием номенклатуры pTNM, но не изменяют установленную стадию заболевания [3].

В современной литературе принято выделять ранние стадии РШМ, к которым относят IA1, IA2, IB1 и IIA1, и местнораспространенные формы, включающие стадии IB2-IVA [4].

В настоящее время у больных с ранними стадиями РШМ удается достичь удовлетворительных результатов лечения, используя как хирургическое вмешательство, так и сочетанную лучевую терапию [5]. Показатель 5-летней общей выживаемости у таких пациенток составляет около 93%. Применение радикального хирургического вмешательства обладает рядом преимуществ по сравнению с лучевой терапией. Так, отсутствие постлучевых стенозов влагалища, препятствующих половой жизни, благоприятно сказывается на психоэмоциональном состоянии женщины. Возможность сохранить и провести транспозицию яичников в ряде случаев позволяет сохранить гормональную функцию, ограниченное применение лучевой терапии может снизить частоту развития первично множественных метахронных злокачественных радиоиндуцированных новообразований [3, 6]. В настоящее время ведущими мировыми онкологическими сообществами рекомендуется при ранних стадиях заболевания на первом этапе выполнять хирургическое вмешательство [3, 7-9].

Местнораспространенные формы РШМ до недавнего времени считались ограничением к применению радикальных операций. Таким пациенткам в основном проводится лучевая терапия, результаты которой не вполне удовлетворительны, - количество рецидивов увеличивается пропорционально стадии заболевания, достигая, по данным различных авторов, 54-91% [10-12].

В последние несколько десятилетий в результате ряда исследований было показано, что проведение химиотерапии у больных местнораспространенным РШМ позволяет уменьшить размеры опухоли и инфильтратов в параметриях [13, 14]. В ряде случаев это приводит к появлению условий для выполнения расширенной экстирпации матки. Некоторые авторы указывают, что включение радикального хирургического вмешательства в программу комплексного лечения таких пациенток позволяет улучшить результаты 5-летней общей и безрецидивной выживаемости. Кроме того, появляется возможность провести точное морфологическое стадирование опухолевого процесса, выполнить сохранение и транспозицию яичников у женщин репродуктивного возраста, а также ограничить применение лучевой терапии [15, 16].

Несмотря на проведенные исследования, в настоящее время хирургия местнораспространенного РШМ представляет собой одну из сложных и неоднозначных проблем в онкогинекологии, а техническая сложность радикальных операций после неоадъювантной химиотерапии вызывает дискуссии о необходимости их применения.

Стандартом хирургического лечения при инвазивном РШМ является расширенная экстирпация матки по методу Вертгейма. С момента описания техники операции Э. Вертгеймом в 1912 г. [17] основные принципы ее выполнения претерпели незначительные изменения.

Цель данного хирургического вмешательства - полное удаление всех клетчаточных и соединительнотканных структур таза, которые могут содержать опухолевые клетки [9]. Транстуморальное оперирование при РШМ недопустимо, выполнение запланированного объема операции в случаях, когда невозможно достичь R0, теряет смысл. Операцию следует прекратить, по завершении послеоперационного периода пациентке проводится химиолучевая терапия [5, 18].

Существует несколько классификаций экстирпации матки в зависимости от уровня отсечения удаляемых препаратов, а также анатомических зон, визуализируемых в операционном поле в процессе выполнения хирургического вмешательства. Классификация, предложенная в 1979 г. в США, выделяет 5 типов операций [19]: I - экстрафасциальная экстирпация матки; II - модифицированная радикальная экстирпация матки, включающая удаление медиальной половины кардиальных и крестцово-маточных связок до уровня их пересечения с мочеточниками; III - расширенная экстирпация матки с удалением больших частей кардинальных, крестцово-маточных связок (на уровне внутренних подвздошных сосудов), верхней трети влагалища и лимфатических узлов таза (по Meigs, 1944, 1951); IV - удаляются периуретральные ткани, начиная от уровня внутренних подвздошных сосудов, три четверти влагалища; V - частичная экзентерация, предусматривает удаление дистальных отделов мочеточников и мочевого пузыря, выполняется при прорастании опухоли в мочевой пузырь [19, 20].

Европейская классификация, предложенная Qeurleu и Morrow в 2008 г., подразделяет гистерэктомию на 4 типа, обозначаемых буквами латинского алфавита. Тип А включает экстрафасциальную экстирпацию матки, при этом идентификацию и пальпацию мочеточников рекомендуется проводить без диссекции мочеточникового канала, маточные артерии, кардинальные и крестцово-маточные связки пересекаются в непосредственной близости от матки, отсечение препарата проводится на уровне влагалищных сводов. Тип B1 предполагает выделение и смещение мочеточников к стенкам таза, частичное иссечение крестцово-маточных и пузырно-маточных связок, отсечение парацервикальных тканей на уровне туннеля мочеточника, удаление не менее 10 мм влагалищной трубки, без удаления латеральных парацервикальных лимфатических узлов (границей между латеральными парацервикальными и париетальными лимфатическими узлами является обтураторный нерв). При гистерэктомии типа B2 удаляются латеральные парацервикальные лимфатические узлы. Тип С1: полностью мобилизуются мочеточники, пересечение крестцово-маточных связок производится на уровне крестца, пузырно-маточных -на уровне мочевого пузыря. Также необходимо произвести полное иссечение парацервикальных тканей, матка отсекается с захватом 15-20 мм влагалищной трубки. При этом пересечение связочного аппарата производится с сохранением ветвей гипогастрального нерва, в отличие от операции типа С2, при которой связки матки пересекаются без сохранения, т.е. ниже данного нерва. Операции типа D подразделяются на D1 и D2. При D1 производят полное иссечение парацервикальных тканей до костно-мышечных стенок таза, к препарату приобщают основные стволы гипогастральных сосудов, обнажая корешки седалищных нервов. Операции типа D2 дополняются иссечением мышц таза и подлежащей фасции [21].

Тазовая лимфодиссекция является одним из ключевых этапов хирургического вмешательства при инвазивном РШМ. Вероятность нахождения метастатических клеток при РШМ не только в лимфоузлах, но и в лимфоваскулярных пространствах тканей определяет исключительную важность радикального удаления всей клетчатки малого таза. Изучение сигнальных лимфоузлов [22] позволило установить, что регионарными для шейки матки являются группы наружных и внутренних подвздошных, обтураторных лимфатических узлов. Используется следующая классификация тазовой лимфаденэктомии [23]:

■ сигнальный лимфоузел - удаляется только лимфоузел, отмеченный контрастным веществом;

■ тип I - удаляются лимфоузлы, расположенные кпереди и медиально от наружных подвздошных сосудов. Каудальная граница - глубокая вена, огибающая подвздошную кость. Обтураторные лимфоузлы удаляются до уровня запирательного нерва. Верхняя граница лимфодиссекции - середина общих подвздошных сосудов;

■ тип II - дополнительно к типу 1 производится удаление лимфоузлов между наружными подвздошными сосудами и поясничной мышцей после мобилизации и скелетирования указанных сосудов. Выполняется диссекция внутренней подвздошной вены и удаление внутренних подвздошных лимфоузлов. Обтураторные лимфоузлы удаляются ниже уровня запирательного нерва. Полное удаление пресакральных лимфоузлов;

■ тип III - дополнительно производится удаление общих подвздошных лимфоузлов до бифуркации аорты, полное выделение общих подвздошных сосудов и удаление глубоких общих подвздошных лимфоузлов между латеральной стенкой общей подвздошной вены и поясничной мышцей, до уровня люмбосакрального нерва.

Верхней границей тазовых лимфоузлов считается уровень бифуркации общей подвздошной артерии. Выявление метастазов в клетчатке выше данного уровня отмечается литерой M1 (pTNM) и свидетельствует о переходе заболевания от локорегионарного распространения к отдаленному метастазированию [24].

Радикальные хирургические вмешательства у больных инвазивным РШМ являются технически сложными травматичными операциями, непременным условием для выполнения которых служит как наличие опытной бригады хирургов, так и хорошее состояние пациентки. Наиболее часто используют расширенную экстирпацию матки III типа (по классификации Piver [19]) или С1-С2 (Qeurleu-Morrow [21]). Тазовую лимфаденэктоми при этом выполняют, как правило, II или III типа [23].

С развитием и совершенствованием техники хирургических вмешательств, внедрением более агрессивных, радикальных операций тесно связан вопрос об осложнениях, риск которых является прогнозируемым неблагоприятным фактором у больных РШМ. Интраоперационные кровотечения, повреждения крупных сосудов и внутренних органов могут наблюдаться при различных операциях на органах брюшной полости и должны быть устранены в ходе операции. При расширенной экстирпации матки повреждения мочевого пузыря встречаются у 2,2% пациенток, мочеточника - 0,8%, крупных сосудов - в 1,5% случаев [25, 26]. Тяжелыми осложнениями хирургического вмешательства являются раневые инфекции, возникающие примерно в 0,94% случаев [25, 27], сравнительно редко встречаются эмболия легочной артерии и спаечная кишечная непроходимость.

Кроме указанных состояний, часть из которых связана с самим хирургическим доступом и которые могут встречаться при операциях на различных органах и отделах брюшной полости, существуют осложнения, характерные для радикальной тазовой хирургии. К ним относятся гипотония нижних мочевыводящих путей, формирование урогенитальных свищей и лимфатических кист малого таза [5, 9, 28].

Нарушения функции мочевого пузыря возникают вследствие пересечения кардинальных и крестцово-маточных связок ниже уровня прохождения ветвей гипогастрального нерва, анастомозирующего с тазовым нервным сплетением [29, 30], в связи с чем нарушается вегетативная иннервация нижних мочевыводящих путей. Нарушение произвольного опорожнения мочевого пузыря, снижение чувствительности к позывам на мочеиспускание в отдаленные сроки после расширенной операции типа С2 наблюдаются, по данным различных авторов, от 9,0 до 30,0% случаев [31, 32].

Другим осложнением расширенной экстирпации матки является формирование урогенитальных свищей. По данным различных авторов, мочеточниково-влагалищные свищи образуются после радикальной гистерэктомии от 0,5 до 5,0% случаев. В патогенезе данного осложнения главную роль играет нарушение кровоснабжения тазового отдела мочеточника при диссекции пространств таза, также можно подвергнyть стенку мочеточника коагуляционному воздействию при остановке кровотечения [18, 33].

Кроме этого, специфическими осложнениями расширенной экстирпации матки являются лимфатические кисты и лимфедема. Учитывая общую лимфодренажную систему нижних конечностей и органов малого таза, их возникновение обусловлено скоплением лимфы, поступающей из нижних конечностей. По данным различных исследователей, лимфатические кисты и лимфостазы нижних конечностей встречаются у 3,6-5,0% пациенток [5, 9].

Несмотря на риск возникновения осложнений, при радикальном хирургическом вмешательстве у больных РШМ решающее значение имеет прогноз, который определяется уровнем радикальности выполненной операции. Это особенно важно у пациенток с местнораспространенными формами заболевания, которым на первом этапе лечения проведена неоадъювантная химиотерапия (НХТ). Необходимость достичь при этом удовлетворительных показателей выживаемости пациенток предъявляет наиболее высокие требования к качеству удаления связочного аппарата матки и клетчатки малого таза. Достаточная радикальность выполнения операции может быть получена при использовании продольного разреза брюшной стенки, который должен продолжаться от лона и на 2-3 см выше пупка, а при необходимости выполнения поясничной лимфаденэктомии - до уровня мечевидного отростка грудины [5].

В современной онкогинекологии в последние несколько десятилетий все более отчетливо проявляется тенденция к внедрению малоинвазивных эндоскопических технологий практически во все отрасли хирургии [34-36].

Наиболее важными преимуществами лапароскопии перед традиционным открытым доступом являются: небольшой срок госпитализации, уменьшение болевого синдрома в послеоперационном периоде, быстрая реабилитация пациенток. Прецизионное выделение анатомических структур в различных этажах брюшной полости дает возможность "бескровного" выполнения операции с исключением механического и электрического воздействия на окружающие органы и ткани, что приводит к уменьшению послеоперационных спаек и трофических осложнений в виде образования свищей. Отсутствие обширной раны на брюшной стенке позволяет уменьшить количество раневых осложнений, а также обеспечивает лучший косметический результат.

История изучения лапароскопических операций при РШМ берет начало с 1988 г., когда H. Reich впервые описал лапароскопическую экстирпацию матки [37]. Лапароскопическая тазовая лимфаденэктомия была выполнена Denis QuerLeu в 1991 г. [38, 39]. Denis Querleu и Arnaud Wattiez в 1991 г. провели операцию Вертгейма [40-42].

Более чем за два десятилетия после выполнения первых лапароскопических операций при РШМ в мире накоплен значительный опыт, позволяющий считать лапароскопическую радикальную гистерэктомию при начальных формах заболевания "золотым стандартом" лечения пациенток. Показано, что гистопатологические результаты, а также показатели 5-летней выживаемости пациенток при этом не хуже, чем при использовании традиционного лапаротомного доступа [36, 43, 44].

Публикации, показывающие возможность выполнения радикальных лапароскопических операций после НХТ у больных местнораспространенным РШМ, в литературе представлены недостаточно широко [45, 46]. Некоторые авторы указывают, что у таких пациенток расширенная экстирпация матки, выполненная с использованием малоинвазивных технологий, не уступает традиционным открытым операциям по непосредственным патогистологическим показателям, а также по результатам выживаемости [47].

Несомненно, эндовидеохирургическая техника как метод хирургического лечения больных местнораспространенным раком шейки матки не окажет значительного влияния на выживаемость пациенток, но позволит ускорить реабилитационный период, минимизировать кровопотерю и избежать послеоперационных осложнений.

Полученные данные могут свидетельствовать о том, что применение лапароскопического доступа в хирургическом лечении больных с ранними стадиями, а также местнораспространенным РШМ позволяет достичь показателей радикальности, не уступающих таковым при лапаротомных операциях. При этом сохраняются преимущества, предоставляемые малоинвазивными технологиями.Так, возможность прецизионного выполнения хирургического вмешательства с небольшой кровопотерей и меньшим количеством осложнений позволяет достичь хороших косметических результатов, быстрой реабилитации пациенток, а также более раннего начала адъювантной терапии (при необходимости) [35, 36, 42, 43, 48, 49].

Заключение

У больных с ранними стадиями РШМ хорошие отдаленные результаты хирургического лечения могут быть достигнуты при использовании и лапаротомного, и лапароскопического доступа. При местнораспространенном РШМ после НХТ операции характеризуются повышенными требованиями к показателям радикальности. По данным ряда авторов, применение лапароскопического доступа при этом позволяет достичь достаточного уровня удаления тканей при сохранении преимуществ, предоставляемых малоинвазивными технологиями.

Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Литература

1. Ашрафян Л.А., Антонова И.Б., Басова О.И., Ивашина С.В. и др. Возможные пути реорганизации первичной медико-санитарной помощи в гинекологии в аспекте эффективной ранней диагностики рака репродуктивных органов // Опухоли женской репродукт. системы. 2008. № 4. C. 57-63.

2. Ferlay J., Shin H.R., Bray F., Forman D. et al. Estimates of worldwide burden of cancer in 2008: GLOBOCAN 2008 // Int. J. Cancer. 2010. Vol. 127, N 12. P. 2893-2917.

3. Хохлова С.В., Коломиец Л.А., Кравец О.А., Крикунова Л.И. и др. Практические рекомендации по лекарственному лечению рака шейки матки. Практические рекомендации по лечению злокачественных опухолей Российского общества клинической онкологии. М. : RUSSCO, 2016.

4. Eifel P.J. Chemoradiotherapy in the treatment of cervical cancer // Semin. Radiat. Oncol. 2006. Vol. 16, N 3. P. 177-185.

5. Бохман Я.В. Руководство по онкогинекологии. СПб., 2002.

6. Соленова Л.Г. Вторые первичные опухоли у онкологических больных: эпидемиология, роль противоопухолевой терапии // Успехи молекуляр. онкол. 2016. № 3. C. 30-42.

7. NCCN News // J. Natl Compr. Cancer Netw. 2017. Vol. 15, N 1. P. xxvi-xxvii.

8. Кравец О.А., Кузнецов В.В., Морхов К.Ю., Нечушкина В.М. и др. Клинические рекомендации по диагностике и лечению рака шейки матки. М., 2014.

9. Унгар Л., Нечушкина В. М. Почему нужно выполнять расширенные операции при раке шейки матки? // Сибир. онкол. журн. 2013. № 3. C. 5-13.

10. Винокуров В.Л. Рак шейки матки, тела матки и яичников: итоги и перспективы исследований в ЦНИРРИ МИНЗДРАВА РФ // Вопр. онкол. 2003. № 5. C. 656-662.

11. Горбунова В. В. Оптимизация сочетанной лучевой терапии местнораспространенного рака шейки матки и рецидивов рака яичников с химиотерапией в терапевтическом режиме : дис. ... д-ра мед. наук. М., 2002.

12. Limbergen V. Научно-обоснованные рекомендации по проведению лучевой терапии при раке шейки матки // Европейская школа онкологии. Семинар на Красной площади "Современные аспекты онкогинекологии". М., 2009. C. 11-27.

13. Кандакова Е.Ю., Дзюба В.В., Васильева Т.А. Первый опыт многокомпонентного лечения больных с местнораспространенным раком шейки матки // V Всероссийский съезд онкогинекологов. Казань, 2000. C. 342-344.

14. Panici P.B., Di Donato V., Palaia I., Visentin V.S. et al. Type B versus type C radical hysterectomy after neoadjuvant chemotherapy in locally advanced cervical carcinoma: a propensity-matched analysis // Ann. Surg. Oncol. 2016. Vol. 23, N 7. P. 2176-2182.

15. Коломиец Л.А., Чуруксаева О.Н. Роль химиотерапии в лечении местно-распространенных форм рака шейки матки // Сибир. онкол. журн. 2006. № 1. C. 61-63.

16. Moore D.H. Neoadjuvant chemotherapy for cervical cancer // Expert Opin. Pharmacother. 2003. Vol. 4, N 6. P. 859-867.

17. Wertheim E. The extended abdominal operation for carcinoma uteri (based on 500 operative cases) // Am. J. Obstet. Dis. Women Child. 1912. Vol. 66. P. 169-232.

18. Кузнецов В.В., Лебедев А.И., Морхов А.А. Хирургия инвазивного рака шейки матки. Практическая онкогинекологоя: избранные лекции. СПб., 2008.

19. Piver M.S., Rutledge F., Smith J.P. Five classes of extended hysterectomy for women with cervical cancer // Obstet. Gynecol. 1974. Vol. 44, N 2. P. 265-272.

20. Ашрафян Л.А., Антонова И.Б., Алешикова О.И., Добровольская Н.Ю. Хирургический этап как один из основных компонентов в лечении рака шейки матки IIb-IIIb стадий // Рос. онкол. журн. 2007. № 3. C. 21-25.

21. Querleu D., Morrow C.P. Classification of radical hysterectomy // Gynecol. Oncol. 2009. Vol. 115, N 2. P. 314-315; author reply P. 315316.

22. Берлев И.В., Ульрих Е.А., Ибрагимов З.Н., Гусейнов К.Д. и др. Индоцианин зеленый (ICG) в детекции сигнальных лимфатических узлов при раке эндометрия и шейки матки // Вопр. онкол. 2015. T. 61, № 3. C. 471-476.

23. Cibula D., Abu-Rustum N.R. Pelvic lymphadenectomy in cervical cancer - surgical anatomy and proposal for a new classification system // Gynecol. Oncol. 2010. Vol. 116, N 1. P. 33-37.

24. Cibula D., Ungar L., Svarovsky J., Zivny J., Freitag P. Abdominal radical trachelectomy--technique and experience // Ceska Gynekol. 2005. Vol. 70, N 2. P. 117-122.

25. Wang Y.Z., Deng L., Xu H.C., Zhang Y. et al. Laparoscopy versus laparotomy for the management of early stage cervical cancer // BMC Cancer. 2015. Vol. 15. P. 928.

26. Anagnostopoulos A., Mitra S., Decruze B., Macdonald R. et al. Safety and cost considerations during the introduction period of laparoscopic radical hysterectomy // Obstet. Gynecol. Int. 2017. Vol. 2017. Article ID 2103763.

27. Park D.A., Yun J.E., Kim S.W., Lee S.H. Surgical and clinical safety and effectiveness of robot-assisted laparoscopic hysterectomy compared to conventional laparoscopy and laparotomy for cervical cancer: a systematic review and meta-analysis // Eur. J. Surg. Oncol. 2017. Vol. 43, N 6. P. 994-1002.

28. Hareyama H., Hada K., Goto K., Watanabe S. et al. Prevalence, classification, and risk factors for postoperative lower extremity lymphedema in women with gynecologic malignancies: a retrospective study // Int. J. Gynecol. Cancer. 2015. Vol. 25, N 4. P. 751-757.

29. Берлев И.В., Ульрих Е.А., Королькова Е.Н., Ибрагимов З.Н. и др. Опыт выполнения лапароскопических нервосберегающих радикальных гистерэктомий в лечении рака шейки матки // Вопр. онкол. 2015. T. 61, № 3. C. 362-368.

30. Puntambekar S.P., Palep R.J., Puntambekar S.S., Wagh G.N. et al. Laparoscopic total radical hysterectomy by the Pune technique: our experience of 248 cases // J. Minim. Invasive Gynecol. 2007. Vol. 14, N 6. P. 682-689.

31. Landoni F., Maneo A., Zapardiel I., Zanagnolo V. et al. Class I versus class III radical hysterectomy in stage IB1-IIA cervical cancer. A prospective randomized study // Eur. J. Surg. Oncol. 2012. Vol. 38, N 3. P. 203-209.

32. Cibula D., Velechovska P., Slama J., Fischerova D. et al. Late morbidity following nerve-sparing radical hysterectomy // Gynecol. Oncol. 2010. Vol. 116, N 3. P. 506-511.

33. Marin F., Plesca M., Bordea C.I., Voinea S.C. et al. Postoperative surgical complications of lymphadenohysterocolpectomy // J. Med. Life. 2014. Vol. 7, N 1. P. 60-66.

34. Хатьков И.Е., Барсуков Ю.А., Атрощенко А.О., Алиев В.А. и др. История развития лапароскопической хирургии // Онкол. колопрокто-логия. 2012. № 2. С. 35-39.

35. Terai Y., Tanaka T., Sasaki H., Kawaguchi H. et al. Total laparoscopic modified radical hysterectomy with lymphadenectomy for endometrial cancer compared with laparotomy // J. Obstet. Gynaecol. Res. 2014. Vol. 40, N 2. P. 570-575.

36. Salicru S., Gil-Moreno A., Montero A., Roure M. et al. Laparoscopic radical hysterectomy with pelvic lymphadenectomy in early invasive cervical cancer // J. Minim. Invasive Gynecol. 2011. Vol. 18, N 5. P. 555-568.

37. Reich H. Laparoscopic hysterectomy // Surg. Laparosc. Endosc. 1992. Vol. 2, N 1. P. 85-88.

38. Querleu D., Leblanc E., Castelain B. Laparoscopic pelvic lymphadenectomy in the staging of early carcinoma of the cervix // Am. J. Obstet. Gynecol. 1991. Vol. 164, N 2. P. 579-581.

39. Адамян Л.В., Козаченко А.В. Лапароскопическая хирургия в онкогинекологии // 8-й Российский онкологический конгресс. М., 2004. C. 40-42.

40. Киселев С.И. Гистерэктомия (исторический экскурс) // Онкогинекология. 2012. № 1. C. 5-17.

41. Nezhat C. Operative endoscopy will replace almost all open procedures // JSLS. 2004. Vol. 8, N 2. P. 101-102.

42. Querleu D., Leblanc E., Castelain B., Lanvin D. et al. New therapeutic plans for cancer of the cervix // J. Gynecol. Obstet. Biol. Reprod. (Paris). 2000. Vol. 29, N 3. P. 254-257.

43. Spirtos N.M., Schlaerth J.B., Kimball R.E., Leiphart V.M. et al. Laparoscopic radical hysterectomy (type III) with aortic and pelvic lymphadenectomy // Am. J. Obstet. Gynecol. 1996. Vol. 174, N 6. P. 1763-1767; discussion P. 1767-1768.

44. Hong J.H., Choi J.S., Lee J.H., Eom J.M. et al. Can laparoscopic radical hysterectomy be a standard surgical modality in stage IA2-IIA cervical cancer? // Gynecol. Oncol. 2012. Vol. 127, N 1. P. 102-106.

45. Vizza E., Pellegrino A., Milani R., Fruscio R. et al. Total laparoscopic radical hysterectomy and pelvic lymphadenectomy in locally advanced stage IB2-IIB cervical cancer patients after neoadjuvant chemotherapy // Eur. J. Surg. Oncol. 2011. Vol. 37, N 4. P. 364-369.

46. Cai J., Yang L., Dong W., Wang H. et al. Retrospective comparison of laparoscopic versus open radical hysterectomy after neoadjuvant chemotherapy for locally advanced cervical cancer // Int. J. Gynaecol. Obstet. 2016. Vol. 132, N 1. P. 29-33.

47. Corrado G., Cutillo G., Saltari M., Mancini E. et al. Surgical and oncological outcome of robotic surgery compared with laparoscopic and abdominal surgery in the management of locally advanced cervical cancer after neoadjuvant chemotherapy // Int. J. Gynecol. Cancer. 2016. Vol. 26, N 3. P. 539-546.

48. Backes F.J., Fowler J.M. Hysterectomy for the treatment of gynecologic malignancy // Clin. Obstet. Gynecol. 2014. Vol. 57, N 1. P. 115-127.

49. Mandic A., Golubovic A., Majdevac I. Laparoscopy in gynecologic oncology: a review of literature // Vojnosanit. Pregl. 2013. Vol. 70, N 9. P. 861-865.

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)