Акушерские кровотечения занимают одно из ведущих мест в структуре угрожающих жизни осложнений беременности и родов, и их предупреждение имеет приоритетное значение среди путей снижения материнской смертности [1].
В 20-25% наблюдений кровотечения являются непосредственной причиной материнской смертности, в 78% - выступают в роли фонового процесса [2]. Существуют мнения, что 70-80% материнских смертей происходят из-за предотвратимых действий медицинского персонала [3], т.е. по сути являются ятрогенными.
По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), в 2015 г. в мире от акушерских кровотечений умерли более 40 тыс. рожениц и родильниц. При этом около 13% наблюдений приходится на жительниц развитых стран, включая США, Канаду и Западную Европу, 33% - на женщин африканских стран, 31% - на представительниц стран Азии и 21% - на женщин Латинской Америки и Карибского бассейна [4].
Согласно исследованиям ВОЗ, мировой показатель материнской смертности от кровотечения на 100 тыс. рожденных живыми в 2015 г. составил 1,2%, а 17,6% этих случаев приходилось на near miss. В России этот показатель составил 1,7% [1].
Подавляющее большинство кровотечений происходит в раннем послеродовом периоде (более 80%) и данную проблему затрагивают многие авторы [5, 6]. На долю поздних послеродовых кровотечений приходится от 0,2 до 3% наблюдений. Согласно данным литературы, определить истинную частоту кровотечений позднего послеродового периода трудно, так как данные статистики регистрируют только случаи тяжелой кровопотери [7].
Среди причин, приводящих к поздним послеродовым кровотечениям, выделяют остатки плацентарной ткани в полости матки, что чаще возникает при самопроизвольных родах, чем при родоразрешении путем операции кесарева сечения [4]. Нарушение отделения плаценты может быть обусловлено местом ее прикрепления: в нижнем маточном сегменте, углу или на боковой стенке матки, над миоматозным узлом, где недостаточно развита мускулатура матки, либо изменениями слизистой оболочки матки, особенностями хориона [8].
Некоторые исследователи считают, что именно замедленная инволюция матки - одна из основных причин развития поздних послеродовых кровотечений и данный фактор является риском развития гематометры и послеродового эндометрита [9]. По данным ряда публикаций, развитие кровотечения при замедленной инволюции матки происходит в основном на 2-й неделе послеродового периода [10].
Не последнюю роль в развитии послеродовых кровотечений играют нарушения в системе гемостаза, причем это касается как массивных кровотечений, так и кровопотерь умеренного объема [11], в частности развитие состояния гипофибриногенемии, врожденными и приобретенными коагулопатиями (в частности болезнь Виллебранда, недостаток витамина К, заболевания печени, лекарственно-индуцированные коагулопатии) [12]. На сегодняшний день доказано, что большую роль в развитии акушерских кровотечений по типу коагулопатий играет дисбаланс тромбин-плазминовой системы [13].
По данным Е.Р. Малыбаевой, нарушение системы гемостаза и снижение сократительной способности матки нередко дополняют друг друга [14]: отсутствие интенсивной ретракции мышечных волокон матки нарушает процессы сжатия и скручивания спиралевидных артерий, а нарушение процесса тромбообразования увеличивает опасность развития кровотечения.
В зарубежной литературе встречаются публикации, указывающие на такие болезни, как мальформации или псевдоаневризмы маточных артерий, представляющие собой причины возникновения тяжелых кровотечений в позднем послеродовом периоде. Такие кровотечения встречаются в 1-2% случаев. Подобная низкая частота поздних послеродовых кровотечений и отсутствие данных о материнской смертности от них влечет за собой отсутствие должного внимания врачей к данной проблеме в принципе, учета данного осложнения в структуре материнской заболеваемости и разработки алгоритма его лечения [15, 16].
Для определения грамотной тактики ведения пациенток с поздним послеродовым кровотечением необходимо своевременно выявить причину данной проблемы.
Практически все авторы едины во мнении, что правильное ультразвуковое исследование (УЗИ) играет решающую роль в определении тактики ведения пациенток с осложнениями послеродового периода [17].
В.Е. Асеевой и соавт. (2017) установлено, что большое значение в прогнозировании развития послеродового кровотечения имеют погранично-нормальные показатели допплерометрии маточных артерий [2]. Так, у пациенток с систоло-диастолическим отношением (СДО) маточных артерий 2,85+±0,03 у.е. и индексом резистентности (ИР) 0,65±0,01 риск развития позднего послеродового кровотечения составил 8%, у пациенток с СДО маточных артерий 2,98±0,28 у.е. и ИР 0,64±0,01 тот же риск составил 12%. Соответственно необходимо проведение трансвагинального УЗИ с допплерометрией на 3-и сутки после родов.
Ангиография (нерутинный методом исследования) считается "золотым стандартом" диагностики артериовенозных трансформаций и псевдоаневризм маточных артерий [18].
В последнее десятилетие компьютерная томография (КТ) стала более доступным, более чувствительным и менее трудоемким методом диагностики по сравнению с ангиографией [19, 20]. Кроме того, появившаяся недавно и активно развивающаяся трехмерная КТ-ангиография дает возможность определить локализацию сосудистых поражений и в случае необходимости выполнить эмболизацию маточных артерий [21].
В случае отсутствия данных за наличие субинволюции или остатков плацентарной ткани по данным эхографии M. Lerias-Cambeiro и соавт. (2015) считают патогистологическое исследование аспирата из полости матки наиболее перспективным для определения причины кровотечения [22].
В качестве фармакологической поддержки остановки послеродовых кровотечений неизменно выступают утеро-тонические препараты, а именно окситоцин. В зарубежной литературе встречаются данные о том, что применение окситоцина успешно в случае кровотечений в объеме до 500 мл и достаточно сомнительно в случае кровопотери >1000 мл [6]. Более того, согласно проведенному анализу литературы, в настоящее время нет четких протоколов дозирования и способов введения препарата, что требует новых многоцентровых исследований и, возможно, поиска эффективного аналога [11].
Ряд авторов полагают, что для лечения послеродовых кровотечений нет различий между дозировками в 10, 40 или 80 ЕД окситоцина на 500 мл изотонического раствора натрия, другие исследователи считают, что для снижения частоты субинволюции матки достаточно доз меньше 5-10 ЕД окситоцина, применяемых традиционно, и более эффективно болюсное введение препарата от 0,5 до 3 ЕД [2].
Карбетоцин, синтетический аналог окситоцина, позволяет проводить более эффективное лечение поздних послеродовых кровотечений [23-25]. Ряд авторов отмечают его роль в снижении артериального давления, что благоприятно влияет на комплексную терапию пациенток с послеродовой преэклампсией [26-28]. В отечественных клинических рекомендациях этот метод не упомянут, однако о нем стоит знать практикующим врачам, ведущим роды. Кроме того, по данным ВОЗ от 2018 г., лекарственная форма карбетоцина оказалась устойчивой к высоким температурам, что, во-первых, не требует дополнительных затрат на холодильное оборудование при транспортировке и хранении препарата, а во-вторых, позволяет доставлять его в страны Азии и Африки.
Некоторые источники литературы указывают на сравнительные исследования эффективности карбетоцина и мизопро-стола, отдавая предпочтение первому именно в группе с высоким риском развития преэклампсии в послеродовом периоде [29].
Для стабилизации тромбин-плазминовой системы все чаще описывают применение препаратов транексамовой кислоты [30]. Было выявлено, что у пациенток с тяжелыми кровотечениями предоперационное введение препаратов транексамовой кислоты снижает смертность на 10-15% [8, 31, 32]. При этом имеются данные зарубежных ученых о снижении общей смертности от кровотечений при использовании транексамовой кислоты (уровень доказательности В) [13].
В отечественной и зарубежной литературе встречаются данные, свидетельствующие об эффективной коррекции гипофибриногенемических состояний путем переливания свежезамороженной плазмы [7, 33].
Что касается хирургического лечения поздних послеродовых кровотечений, то рутинным методом при наличии остатков плацентарной ткани остается инструментальное опорожнение полости матки: выскабливание или гистероскопическая резекция. Согласно проведенным исследованиям, выполнение гистероскопической резекции в данной ситуации предпочтительнее, менее травматично и служит более эффективным методом хирургического лечения [34].
По данным Британского института акушерства и гинекологии, структура эффективности хирургических методов остановки акушерских кровотечений выглядит следующим образом: перевязка внутренних подвздошных артерий - 84,6%, эмболизация маточных артерий - 90,7% [35].
В качестве надежного способа остановки кровотечения, согласно мнению ряда авторов, выступает лигирование сосудистых пучков (маточных, яичниковых, внутренних подвздошных артерий) - оно относится к органосохраняющему методу, успешно используемому в качестве остановки массивных акушерских кровотечений [36]. По данным литературы, эффективность перевязки внутренних подвздошных артерий варьирует от 40 до 100% [37].
По данным зарубежных ученых, эмболизация маточных и внутренних подвздошных артерий эффективна в 94% случаев развития послеродовых кровотечений [38], при этом отмечалось отсутствие материнских потерь.
Ряд авторов предлагает использовать предоперационную эмболизацию маточных артерий пациенткам с эхографически подтвержденными остатками плацентарной ткани в полости матки как основного метода снижения кровопотери [8, 39].
Согласно исследованию, проведенному М.А. Курцером и соавт., данная процедура являлась успешной в 100% проведенных манипуляций, оставляя позади такой метод, как перевязка внутренних подвздошных артерий, эффективность которой варьировала от 42 до 84% [40].
Что касается наложения гемостатических зажимов на нисходящие ветви маточных артерий, согласно современным представлениям, этот метод является малоэффективным [41].
Ряд исследователей считают одним из методов профилактики послеродового кровотечения активное ведение третьего периода родов, полагая его "золотым стандартом" предотвращения развития послеродовых кровотечений [42-44]. Это наиболее контраверсионное положение, до сих пор не получившее доказательной базы.
Опираясь на данные отечественных и зарубежных исследований, только при недостаточной эффективности вышеперечисленных методов следует прибегать к гистерэктомии, потому как общий объем кровопотери с гистерэктомией достигает 50 мл/кг, в то время как при органосохраняющих операциях - лишь 19,1 мл/кг [45].
Заключение
Основными проблемами оказания помощи при акушерских кровотечениях являются запоздалая акушерская тактика, ошибки в профилактике и лечении коагулопатических состояний, запоздалый гемостаз, неверная трансфузионная терапия [5].
Несмотря на наличие данных о развитии поздних послеродовых кровотечений, до сих пор отсутствует единый алгоритм лечения этой патологии, регламентирующий тактику клинициста. В связи с этим практикующие врачи чаще всего опираются на собственный опыт и строят тактику ведения пациенток по принципу исключения неэффективных методов лечения [8, 15].
Проблема поздних послеродовых осложнений до настоящего момента остается крайне актуальной. Перспективны разработка современных алгоритмов лечения, основанных на знаниях патогенеза, и использование новейших фармакологических и хирургических технологий, выстраивание механизмов преемственности между всеми этапами оказания акушерской и гинекологической помощи родившей женщине.
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Литература
1. Радзинский В.Е. Акушерская агрессия. М. : StatusPraesens, 2015.
2. Асеева Е.В. Прогнозирование острой массивной кровопотери в послеродовом периоде : автореф. дис. ... канд. мед. наук. Волгоград, 2017. 23 с.
3. Blaser S.A., Greif R., Hahnlein K.A., Cagnacco E. Competent management of postpartum haemorrhage: a review on effective training methods // Z. Geburtshilfe Neonatol. 2016. Vol. 220, N 3. P. 106-115.
4. Lockhart E. Postpartum hemorrhage: a continuing challenge // Hematology. 2015. Vol. 1. P. 132-137.
5. Юдина И.А. Прогнозирование и профилактика гипотонических кровотечений в раннем послеродовом периоде в Белгородской области : дис. ... канд. мед. наук. Белгород, 2016.
6. Pantoja T., Abalos E., Charpman E., Vera C. et al. Oxytocin for preventing postpartum haemorrhage (PPH) in non-facility birth setting // Cochrane Database Syst. Rev. 2016. Vol. 4. CD011491.
7. Субханкулова А.Ф., Фактуллин И.Ф. Акушерские кровотечения: клинический протокол в помощь практическому врачу // Ульяновский мед.-биол. журн. 2016. № 2. С. 112-116.
8. Козина Ю.Ю., Бакланова М.А., Васильковская Е.Н., Кабанов С.П. Способ профилактики массивной кровопотери у пациенток с задержкой плацентарной ткани в позднем послеродовом периоде // Научный мед. вестн. Югры. 2018. 1 (15). С. 8-12.
9. Каримова Г.Н. Совершенствование клинико-лабораторных подходов к прогнозированию, диагностике и тактике лечения послеродового эндометрита : дис. ... канд. мед. наук. М., 2017.
10. Iraha Y., Okada M., Toguchi M., Azama K. et al. Multimodality imaging in secondary postpartum or postabortion hemorrhage: retained products of conception and related conditions // Jpn. J. Radiol. 2018. Vol. 36, N 1. P. 12-22.
11. Асирифи С.А. Факторы риска послеродовых кровотечений у женщин республики Гана и их профилактика : дис. ... канд. мед. наук. Волгоград, 2013.
12. Cortet M., Deneux-Tharaux C., Dupont C., Colin C. et al. Association between fibrinogen level and severity of postpartum haemorrhage: secondary analysis of a prospective trial // Br. J. Anaesth. 2012. Vol. 108, N 6. P. 984-989.
13. Evensen A., Anderson J.M., Fontaine P. Postpartum hemorrhage: prevention and treatment // Am. Fam. Physician. 2017. Vol. 95, N 7. P. 442-449.
14. Малыбаева Е.Р. Этиология и частота встречаемости послеродовых гипотонических кровотечений // Соврем. пробл. науки и образования. 2013. № 2. С. 22-28.
15. Шляпников М.Е., Ларина Т.В., Криснова Г.В. и др. Артериовенозные мальформации сосудов матки: фоновая патология или непосредственная причина акушерских кровотечений? // Вопр. гин., акуш. и перинатол. 2014. Т. 13, № 3. С. 77-81.
16. Zubor P., Kajo K., Dokus K. et al. Recurrent secondary postpartum hemorrhages due to placental site vessel subinvolution and local uterine tissue coagulopathy // BMC Pregnancy Childb. 2014. Vol. 14. P. 80.
17. Каримова Г.Н., Еремина О.В., Огай О.Ю. и др. Современные подходы к эхографическому мониторингу инволюции матки в послеродовом периоде: влияние на тактику ведения // Акуш. и гин. 2016. № 3. С. 43-49.
18. Subramaniam S., Nadarajan C., Aziz M.E. Role of uterine artery embolization in pseudoaneurysm of uterine artery: a rare cause of secondary postpartum hemorrhage // Cureus. 2018. Vol. 10, N 2. P. e2220.
19. Kawamura Y., Kondoh E., Hamanishi J. et al. Treatment decisionmaking for post-partum hemorrhage using dynamic contrast-enhanced computed tomography // J. Obstet. Gynaecol. Res. 2014. Vol. 40. P. 67-74.
20. Takeda A., Koike W., Imoto S., Nakamura H. Three-dimensional computerized tomographic angiography for diagnosis and management of intractable postpartum hemorrhage // Eur. J. Obstet. Gynecol. Reprod. Biol. 2014. Vol. 176. P. 104-111.
21. Distefano M., Casarella L., Amoroso S., Di Stasi C. et al. Selective arterial embolization as a first-line treatment for postpartum hematomas // Obstet. Gynecol. 2013. Vol. 121. P. 443-447.
22. Dossou M., Debost-Legrand A., Dechelotte P., Lemery D. et al. Severe secondary postpartum hemorrhage: a historical cohort // Birth. 2015. Vol. 42, N 2. P. 149-155.
23. Зайнулина М.С., Корнюшина Е.А., Кривонос М.И. Стратегия преодоления материнской смертности, обусловленной кровотечением // Журн. акуш. и жен. бол. 2015. № 2. С. 33-41.
24. Остроменский В.В., Борисов А.В. Современные подходы к профилактике и лечению послеродовых кровотечений // Рос. вестн. акуш.-гин. 2017. Т. 17, № 3. С. 74-77.
25. Tan J., Cao Q., He G.L., Cai Y.H. et al. Misoprostol versus ergomet-rine-oksitocin for preventing postpartum haemorrhage: a systematic review and meta-analysis of randomized controlled trials // J. Evid. Based Med. 2016. Vol. 9, N 4. P. 194-204.
26. Шакурова Е.Ю., Ившин А.А., Яцухно Л.В. и др. Международный опыт применения пабала (карбетоцин) для профилактики и лечения послеродовых кровотечений // Рос. вестн. акуш.-гин. 2016. Т. 16, № 4. С. 44-48.
27. Amsalem H., Aldrich C.J., Oskamp M., Windrim R. et al. Postpartum uterine response to oxytocin and carbetocin // J. Reprod. Med. 2014. Vol. 59, N 3-4. P. 167-173.
28. Ortiz-Gomez J.R., Morillas-Ramires F., Fornet-Ruiz I., Palacio-Abi-zanda F.J. et al. Clinical and pharmacological study of the efficacy of carbetocin in elective caesareans compared to low and usual doses of oxytocin // Rev. Esp. Anestesiol. Reanim. 2013. Vol. 60, N 1. P. 7-15.
29. Ибрахим Х.А.М., Саад А.С., Мурад А.В.А., Мохамед М.А.А. Карбетоцин против мизопростола в качестве профилактики послеродового кровотечения у пациенток с тяжёлой преэклампсией // Акуш. и гин. 2017. № 9. С. 102-112.
30. Gillissen A., Henriquez D.D.C.A., van den Akker T. The effect of tranexamic acid on blood loss and maternal outcome in the treatment of persistent postpartum hemorrhage: a nationwide retrospective cohort study // PLoS One. 2017. Vol. 12, N 11. Article ID e0187555.
31. Ker K., Roberts I., Shakur H., Coats T.J. Antifibrinolytic drugs for acute traumatic injury // Cochrane Database Syst. Rev. 2015. Vol. 5. CD004896.
32. Shakur H., Roberts I., Fawole B., Chaudhri R. et al. Effect of early tranexamic acid administration on mortality, hysterectomy, and other morbidities in women with post-partum haemorrhage (WOMAN): an international, randomised, double-blind, placebo-controlled trial // Lancet. 2017. Vol. 389, N 10 084. P. 2105-2116.
33. Welsby I., Goodnough L.T. Fibrinogen as a therapeutic target for bleeding: a review of critical levels and replacement therapy // Transfusion. 2014. Vol. 54, N 5. P. 1389-1405.
34. Hooker A.B., Aydin H., Brolmann H.A.M., Huirne J.A.F. Long-term complications and reproductive outcome after the management of retained products of conception: a systematic review // Fertil. Steril. 2016. Vol. 105, N 1. P. 156-164.
35. Кукарекая И.И. Управляемая баллонная тампонада матки при операции кесарева сечения как метод профилактики острой массивной кровопотери // Акуш. и гин. 2012. № 7. С. 80-83
36. Рымашевский А.Н., Волков А.Е., Юдина Е.Д. и др. Особенности послеоперационного периода после лигирования внутренних подвздошных и яичниковых артерий при акушерских кровотечениях // Вестн. нац. мед.-хир. центра им. Н.И. Пирогова. 2013. Т. 8, № 2. С. 33-36.
37. Макенжан Уулу А. Оценка хирургического гемостаза при массивных акушерских кровотечениях и его исходы // Клин. мед. Казахстана. 2014. № 3 (33). С. 22-28.
38. Tang P.P., Hu H.Y., Gao J.S. et al. Evaluation of efficacy and safety of pelvic arterial embolization in women with primary postpartum hemorrhage // Zhonghua Fu Chan Ke Za Zhi. 2016. Vol. 15, N 2. P. 81-86.
39. Cries P., Paisant-Thouveny F., Yahya S. et al. Uterine artery embolization for retained products of conception with marked vascularity: a safe and efficient first-18 line treatment. // Cardiovasc. Intervent. Radiol. 2017. Vol. 40, N 4. P. 520-529.
40. Курцер М.А., Бреслав И.Ю., Кутакова Ю.Ю. и др. Гипотонические послеродовые кровотечения. Использование перевязки внутренних подвздошных и эмболизации маточных артерий в раннем послеродовом периоде // Акуш. и гин. 2012. № 7. С. 36-41.
41. Идрисова Х.С. Применение баллонной тампонады в акушерской практике // Онкология XXI век: материалы XIX Международной конференции "Онкология - XXI век", V Итало-российской научной конференции по онкологии и эндокринной хирургии, XIX Международная научная конференция "Здоровье нации - XXI век", 28 апр. - 3 мая 2015: Светлогорск, 2015. С. 167-172.
42. Артымук Н.В. Активное ведение III периода родов в профилактике послеродовых кровотечений // Журн. акуш. и жен. бол. 2014. Т. LXIII, № 2. С. 22-27.
43. Prata N., Dell S., Weidert K. Prevention of postpartum hemorrhage in low-recource setting: current perspectives // Int. J. Womens Health. 2013. Vol. 13, N 5. P. 737-752.
44. Yaju Y., Kataoka Y., Eto H., Horiuchi S. et al. Prophylactic interventions after delivery of placenta for reducing bleeding during the postnatal period // Cochrane Database Syst. Rev. 2013. Vol. 11. CD009328.
45. Чечеткина Т.В., Черняк Н.В., Борщева М.П., Жеребцова Е.Н. Снижение кровопотери в родах // Вестн. МУЗ ГБ № 2 (Краснодар). 2014. № 2. С. 30-40.
References
1. Radzinsky V.E. Obstetric aggression. Moscow: StatusPraesens, 2015. (in Russian)
2. Aseeva E.V. Prediction of Acute Massive Postpartum Hemorrhage: Autoabstract of Diss. Volgograd, 2017. 23 р. (in Russian)
3. Blaser S.A., Greif R., Hahnlein K.A., Cagnacco E. Competent management of postpartum haemorrhage: a review on effective training methods. Z Geburtshilfe Neonatol. 2016; 220 (3): 106-15.
4. Lockhart E. Postpartum hemorrhage: a continuing challenge. Hematology. 2015; 1: 132-37.
5. Yudina I.A. Prediction and prevention of hypotonic bleeding in the early postpartum period in the Belgorod Region: Diss. Belgorod, 2016. (in Russian)
6. Pantoja T., Abalos E., Charpman E., Vera C., et al. Oxytocin for preventing postpartum haemorrhage (PPH) in non-facility birth setting. Cochrane Database Syst Rev. 2016; 4: CD011491.
7. Subkhankulova A.F., Fatkullin I.F. Obstetric hemorrhage: clinical protocol-based care. Ulyanovsk Medico-Biological Journal. 2016; 2: 112-6. (in Russian)
8. Kozina Yu.Yu., Baklanova M.A., Vasilkovskaya E.N., Kabanov S.P. A method for the prevention of massive blood loss in patients with delayed placental tissue in the late postpartum period. Scientific Medical Bulletin of Ugra.. 2018; 1 (15): 8-12. (in Russian)
9. Karimova G.N. Improving Clinical and Laboratory Approaches to Prediction, Diagnosis and Treatment of Postpartum Endometritis: Diss. Moscow, 2017. (in Russian)
10. Iraha Y., Okada M., Toguchi M., Azama K., et al. Multimodality imaging in secondary postpartum or postabortion hemorrhage: retained products of conception and related conditions. Jpn J Radiol. 2018; 36 (1): 12-22.
11. Asirifi S.A. Risk factors for postpartum hemorrhage in women in the Republic of Ghana and their prevention: Diss. Volgograd, 2013. (in Russian)
12. Cortet M., Deneux-Tharaux C., Dupont C., Colin C., et al. Association between fibrinogen level and severity of postpartum haemorrhage: secondary analysis of a prospective trial. Br J Anaesth. 2012; 108 (6): 984-9.
13. Evensen A., Anderson J.M., Fontaine P. Postpartum hemorrhage: prevention and treatment. Am Fam Physician. 2017; 95 (7): 442-9.
14. Malybaeva E.R Etiology and incidence of postpartum hypotonic bleeding. Sovremennyy problemy nauki i obrazovaniya [Modern Problems of Science and Education]. 2013; 2: 22-8. (in Russian)
15. Shlyapnikov M.E., Larina T.V., Krasnova G.V., Merkulova V.I., Ki-yashko I.S., Afanas'eva L.V., Mamontova I.V. Arteriovenous malformations of uterine vessels: background pathology or immediate cause of obstetric haemorrhages? Voprosy ginekologii, akusherstva i perinatologii [Problems of Gynaecology, Obstetrics and Perinatology]. 2014; 13 (3): 77-81. (in Russian)
16. Zubor P., Kajo K., Dokus K., et al. Recurrent secondary postpartum hemorrhages due to placental site vessel subinvolution and local uterine tissue coagulopathy. BMC Pregnancy Childb. 2014; 14: P. 80.
17. Karimova G.N., Eremina O.V., Ogai O.Yu., Boikova Yu.V., Gus A.I., Shmakov R.G. Current approaches to the echographic monitoring of uterine involution in the postpartum period: Impact on management tactics. Akush-erstvo i ginekologiya [Obstetrics and Gynecology]. 2016; 3: 43-9. (in Russian)
18. Subramaniam S., Nadarajan C., Aziz M.E. Role of uterine artery embolization in pseudoaneurysm of uterine artery: a rare cause of secondary postpartum hemorrhage. Cureus. 2018; 10 (2): e2220.
19. Kawamura Y., Kondoh E., Hamanishi J., et al. Treatment decisionmaking for post-partum hemorrhage using dynamic contrast-enhanced computed tomography. J Obstet Gynaecol Res. 2014; 40: 67-74.
20. Takeda A., Koike W., Imoto S., Nakamura H. Three-dimensional computerized tomographic angiography for diagnosis and management of intractable postpartum hemorrhage. Eur J Obstet Gynecol Reprod Biol. 2014; 176: 104-11.
21. Distefano M., Casarella L., Amoroso S., Di Stasi C., et al. Selective arterial embolization as a first-line treatment for postpartum hematomas. Obstet Gynecol. 2013; 121: 443-7.
22. Dossou M., Debost-Legrand A., Dechelotte P., Lemery D., et al. Severe secondary postpartum hemorrhage: a historical cohort. Birth. 2015; 42 (2): 149-55.
23. Zaynulina M.S., Kornyushina E.A., Krivonos M.I. Strategy of prevention of bleeding-related maternal mortality. Journal of Obstetrics and Women's Diseases. 2015; 2: 33-41. (in Russian)
24. Ostromensky V.V., Borisov A.V. Current approaches to preventing and treating postpartum hemorrhage Rossiyskiy vestnik akushera-ginekologa [Russian Bulletin of Obstetrician-Gynecologist]. 2017; 17 (3): 74-7. (in Russian)
25. Tan J., Cao Q., He G.L., Cai Y.H., et al. Misoprostol versus ergomet-rine-oksitocin for preventing postpartum haemorrhage: a systematic review and meta-analysis of randomized controlled trials. J Evid Based Med. 2016; 9 (4): 194-204.
26. Shakurova E.Yu., Ivshin A.A., Yatsukhno L.V., Yakovleva I.E., Yakovleva A.I., Kolybina P.V. International experience with pabal (carbetocin) for the prevention and treatment of postpartum hemorrhage. Rossiyskiy vestnik akushera-ginekologa [Russian Bulletin of Obstetrician-Gynecologist]. 2016; 16 (4): 44-8. (in Russian)
27. Amsalem H., Aldrich C.J., Oskamp M., Windrim R., et al. Postpartum uterine response to oxytocin and carbetocin. J Reprod Med. 2014; 59 (3-4): 167-73.
28. Ortiz-Gomez J.R., Morillas-Ramires F., Fornet-Ruiz I., Palacio-Abi-zanda F.J., et al. Clinical and pharmacological study of the efficacy of carbetocin in elective caesareans compared to low and usual doses of oxytocin. Rev Esp Anestesiol Reanim. 2013; 60 (1): 7-15.
29. Ibrahim K.A.M., Saad A.S., Murad A.W.A., Mohamed M.A.A. Prevention of postpartum haemorrhage in patients with severe preeclampsia using carbetocin versus misoprostol. Akusherstvo i ginekologiya [Obstetrics and Gynecology]. 2017; 9: 102-12. (in Russian)
30. Gillissen A., Henriquez D.D.C.A., van den Akker T. The effect of tranexamic acid on blood loss and maternal outcome in the treatment of persistent postpartum hemorrhage: a nationwide retrospective cohort study. PLoS One. 2017; 12 (11): e0187555.
31. Ker K., Roberts I., Shakur H., Coats T.J. Antifibrinolytic drugs for acute traumatic injury. Cochrane Database Syst Rev. 2015; 5: CD004896.
32. Shakur H., Roberts I., Fawole B., Chaudhri R., et al. Effect of early tranexamic acid administration on mortality, hysterectomy, and other morbidities in women with post-partum haemorrhage (WOMAN): an international, randomised, double-blind, placebo-controlled trial. Lancet. 2017; 389 (10 084): 2105-16.
33. Welsby I., Goodnough L.T. Fibrinogen as a therapeutic target for bleeding: a review of critical levels and replacement therapy. Transfusion. 2014; 54 (5): 1389-405.
34. Hooker A.B., Aydin H., Brolmann H.A.M., Huirne J.A.F. Long-term complications and reproductive outcome after the management of retained products of conception: a systematic review. Fertil Steril. 2016; 105 (1): 156-64.
35. Kukarskaya I.I. Controlled uterine balloon tamponade as a method for prevention of acute massive blood loss during cesarean section. Akusherstvo i ginekologiya [Obstetrics and Gynecology]. 2012; 7: 80-3 (in Russian)
36. Rymashevsky A.N., Volkov A.E., Yudina E.D., Terehina L.A., Kras-nikova N.A. Features of the postoperative period after ligation the internal iliac and the ovarian arteries at obstetrics bleedings. Vestnik natsional'nogo mediko-khirurgicheskogo tsentra im. N.I. Pirogova [Bulletin of Pirogov National Medical & Surgical Center]. 2013; 8 (2): 33-6. (in Russian)
37. Makenjan uulu A Evaluation of surgical hemostasis in massive obstetric hemorrhage and its outcomes. Journal of Clinical Medicine of Kazakhstan. 2014; 3 (33): 22-8. (in Russian)
38. Tang P.P., Hu H.Y., Gao J.S., et al. Evaluation of efficacy and safety of pelvic arterial embolization in women with primary postpartum hemorrhage. Zhonghua Fu Chan Ke Za Zhi. 2016; 15 (2): 81-6.
39. Cries P., Paisant-Thouveny F., Yahya S., et al. Uterine artery embolization for retained products of conception with marked vascularity: a safe and efficient first-18 line treatment. Cardiovasc Intervent Radiol. 2017; 40 (4): 520-9.
40. Kurtser M.A., Breslav I.Yu., Kutakova Yu.Yu., Lukashina M.V., Panin A.V., Bobrov B.Yu. Postpartum hypotonic bleeding. use of internal iliac artery ligation and uterine artery embolization in the early postpartum period. Akusherstvo i ginekologiya [Obstetrics and Gynecology]. 2012; 7: 36-41. (in Russian)
41. Idrisova H.S. The use of balloon tamponade in obstetric practice. Oncology XXI century: proceedings of the XIX International Conference “Oncology - XXI Century”, V Italian-Russian Scientific Conference on Oncology and Endocrine Surgery, XIX International Scientific Conference “Health of the Nation - XXI Century”, April 28 -May 3, 2015. Svetlogorsk, 2015: 167-72. (in Russian)
42. Artymuk N.V., Surina M.N., Marochko T.Yu., Kolesnikova N.B. Active management of the third stageof labor for the prevention of postpartum haemorrhage. Journal of Obstetrics and Women's Diseases. 2014: LXIII (2): 22-7. (in Russian)
43. Prata N., Dell S., Weidert K. Prevention of postpartum hemorrhage in low-recource setting: current perspectives. Int J Womens Health. 2013; 13 (5): 737-52.
44. Yaju Y., Kataoka Y., Eto H., Horiuchi S., et al. Prophylactic interventions after delivery of placenta for reducing bleeding during the postnatal period. Cochrane Database Syst Rev. 2013; 11: CD009328.
45. Chechetkina T.V., Chernyak N.V., Borshcheva M.P., Zherebtsova E.N. Reducing blood loss in childbirth Bulletin of the City Hospital No. 2 (Krasnodar). 2014; 2: 30-40. (in Russian)